Страж империи - Страница 87

– Справимся, – покосившись на меня, ответил Роальд.

Я добавил:

– Никто ведь не полезет на рожон. Шорох поднимем, Кэйли вытащим, а там уже будем действовать как полагается: вызовем подкрепление и обложим разбойничье логово по всем правилам.

– Тогда я останусь в управе и буду ждать вестей, – тут же решил сотник. – А как только, так сразу подниму всех.

– Только никому ни слова, – попросил я. – Бес его знает, кто тут у Краба на побегушках.

– Ничего, рано или поздно узнаем, – пообещал сотник и недобро ухмыльнулся: – И разберемся с ним по-свойски.

– Ладно, ближе к делу, – заторопился я. – Мне надо бумаги на поместье забрать и разрешение на приобретение магического оружия для стражницких нужд получить.

– Разрешение я тебе сейчас выпишу, – поразмыслив, сказал Тимир. – Не проблема. А с бумагами на поместье предлагаю поступить следующим образом: оформить их как предмет вымогательства и промаркировать соответствующим образом. Тогда, даже если Краб получит эти документы и заставит тебя подписать дарственную, ты их вмиг назад отсудишь. Безо всяких многолетних мытарств.

– Не стоит, – отказался я. – Пусть подавится этим поместьем, если на то пошло. – И злорадно ухмыльнулся.

– Не глупи, Кэр, – нахмурился Тимир. – Я понимаю, ты не ощущаешь ценности так легко полученного поместья. Но все же таким богатством раскидываться не дело. Тем более если учесть твои заморочки с внучкой сэра Родерика.

– Я знаю, что делаю, – уверенно заявил я, дабы пресечь новые доводы Тимира. – И на этом закончим.

– Ну как хочешь, – с прохладцей произнес Тимир и взялся писать необходимое разрешение.

Менее чем за четверть часа мы управились с самым главным. Усевшись в карету, мы покатили к Муркосу. Вернее, к первейшему кельмскому торговцу магическим оружием поехал только Роальд. Я же приказал извозчику остановиться у лавки Брауна, торгующего книгами и канцелярскими принадлежностями. Мне же еще кое-что обтяпать нужно. И потому я сказал Роальду:

– Ты давай Муркоса поднимай. А я сейчас у Брауна кое-что прикуплю и подойду.

– А что тебе у него надо? – удивленно посмотрел на меня Роальд.

– Кое-что надо, – уклончиво ответил я. И добавил, глядя, как хмурится десятник: – Поверь, я знаю, что делаю. Езжай буди Муркоса, а я мигом.

Спровадив Роальда, я, задрав голову, посмотрел на окна на втором этаже, что располагались прямо над лавкой. Увидев, что они светятся, поднялся на крыльцо и принялся тарабанить в дверь. Браун не спешил спускаться. Я от нетерпения едва не начал отколупывать с двери малость облупившийся лак, поблескивающий в свете уличных фонарей. Торговцу не мешало бы его подновить, а то ведь дойдет до того, что придут нехорошие люди и распишут фасад лавки хулительными словами. Тогда хочешь не хочешь, а придется приводить все в порядок, но выйдет уже дороже: магистратские засланцы-вредители церемониться не будут. Впрочем, необходимость поддерживать фасад здания в приличном состоянии – это не самая обременительная обязанность жителей центрального квартала.

От порчи имущества Брауна меня удержало лишь появление его самого. Торговец, позевывая, высунулся в окно и крикнул:

– Чего вам?

– Тьер Гудрим, спуститесь, пожалуйста! – попросил я и добавил, чуть понизив тон, дабы исключить возможные вопросы со стороны торговца: – Очень важное дело!

– Хорошо, сейчас спущусь, – приглядевшись ко мне и вроде бы узнав, кивнул Браун и прикрыл окно. Неплотно. До меня донеслись недовольные высказывания супруги торговца:

– Шляются по ночам, словно дня им мало…

Но сам торговец, открыв дверь, никакого недовольства не выказал. Просто спросил:

– Ну-с, и какая великая нужда привела вас ко мне, тьер, в неурочный час? – Он усмехнулся. – Неужели, как я, мучаетесь бессонницей и без интересной и познавательной книжицы не можете уснуть?

– Нет, – мотнул я головой. – Мне нужен лучший пергамент и первоклассные чернила.

– Эх, молодость, молодость, – с непонятным сожалением вздохнул тьер Гудрим. – «Очень важное дело». А потом будете себя до самой гробовой доски корить, что сочинили это злосчастное письмецо и отправили его своей зазнобе. Когда поймете, что лучше бы она не знала о ваших чувствах, а у ее отца в руках не оказалось неопровержимых улик вашей связи с его дочерью. – И махнул рукой: – Впрочем, что вам объяснять… Пойдемте.

Тьер Гудрим впустил меня в лавку и, взяв со стоящей у входа тумбы алхимический светильник, потряс. Масляными лампами торговец, похоже, опасался пользоваться. Слишком уж товар у него неогнестойкий. Но для наших надобностей хватило и бледно-голубого свечения, которое испускала запаянная в стекло алхимическая смесь.

– Мне нужен пергамент, – повторил я, когда торговец открыл большой шкаф, все полочки которого были заполнены аккуратными стопочками чистых листов бумаги.

– А зачем? – удивился тьер Гудрим. – Вот возьмите отличной мелованной бумаги. На ней не в пример лучше писать, чем на пергаменте. Да и цена у нее существенно ниже…

– Денег мне не жалко, – успокоил я торговца. – Главное, дайте то, что я прошу.

– Ну хорошо, – пожав плечами, сказал тьер Гудрим. Он открыл другой шкаф, поменьше первого. И заполнен он был не только пергаментом. Еще на полках лежало несколько стопок линованных учетных книг в крепких кожаных переплетах.

– И чернила, – сказал я, взяв пару пергаментных листов удивительно тонкой выделки.

– Может, лучше тарвинскую тушь? – предложил тьер Гудрим и пожевал губами. – Она, конечно, дорога. Но все благородные… – Прервавшись, торговец хмыкнул и продолжил: – И считающие себя таковыми… Предпочитают именно тавринскую тушь за ее исключительно черный цвет и стойкость к воздействию влаги.